|
|
Два города в разных углах Вологодской области имеют очень похожие названия - Устюжна и Устюг. Сходство это усиливается, если вспомнить, что в старину Устюжна нередко именовалась Устюгом Железным из-за железо-делательных промыслов в округе. Оба города стоят в устьях рек - Ижины и Юга - отсюда такая схожесть в топонимах. Но есть и другая историческая особенность, которая тоже сближает эти два древних города: в церковных названиях Устюжны и Устюга остались следы русского язычества.
В старину в Устюжне в вешнее заговинье, в понедельник Петрова поста существовал обычай обливаться водой на улицах всем жителям без разбору. Об этом устюженском «безобразии» сообщал в своих путевых заметках «По Северу России» около ста лет назад К.К. Случевский. Он же сделал вывод, что, возможно, такое купанье горожан связано с древним языческим культом Купалы, чье капище могло стоять на Стрелке, при слиянии рек Ижины и Мологи1, где до сих пор видны остатки валов и рвов древнерусского городища, датированного по культурному слою XI - XII веками. Видимо, не прислушались устюжане к грозному предупреждению из сборника религиозных поучений «Стоглава», прозвучавшему еще в XVI веке: «В первый понедельник после Петрова поста (так называемый праздник «играющего солнца» - А.К.) в рощи ходят и в наливки" (ключи, родники - А.К.) бесовские потехи деяти. Чтобы в рощи не ходили и в наливках бесовских потех не творили, понеже все то прелесть бесовская, а православным христианам не подобает тако творити»2. Любопытное предание, связанное со Стрелкой, приводит в книге об Устюжне и Устюженском уезде И.Ф. Токмаков: «Рассказывают, что в половине XVI века (как раз время составления «Стоглава» - А.К.) царь Иван Грозный ходил на богомолье в Тихвинский монастырь и на обратном пути был в Устюжне. Окидывая глазами город, остановился на Городище и, пленясь его видом, спросил, что это за укрепление; когда же ему объяснили, что здесь по преданию было капище Купалы, а после первый христианский храм в Устюжне, он сказал: «На месте капища должен сиять Крест Христов». Потому и назвали церковь в честь Воздвижения животворяшего креста Господня»3. У К.К. Случевского оказалось записано и народное название места на Городище, где стоит эта церковь, - Буй-на-Бую, очень своеобразное. Сам литератор связал происхождение такого топонима со словом «бой», объяснив это тем, что здесь якобы устраивались кулачные бои среди устюженских удальцов-храбрецов. На самом же деле народный географический термин «буй» имеет несколько значений, среди них такие, как «высокое, открытое всем ветрам место», «холм с погостом и кладбищем». В то же время есть и древнерусское слово «буй» с целой гаммой значений - «глупый, дикий, дерзкий, сильный, смелый, неуступчивый», что родственно современному русскому слову «буйный»4. В топонимическом словаре В.А. Никонова именно народный географический термин использован для толкования названия костромского города Буй5.
По нашему мнению, устюженский оригинальный топоним Буй-на-Бую как раз и совместил в себе оба вышеприведенных значения омонима. Глубинный смысл топонима таков: христианское кладбище с церковью на месте языческого святилища «буйного» Купалы. Известно, что почти все славянские языческие божества кроме своих «официальных» наименований носили и «простые» народные прозвища, причем в живой речи фигурировали чаще всего последние, что, кстати говоря, нашло отражение и в языческой топонимии. Вполне возможно, что Буй - одно из таких народных прозвищ Купалы. Относительно первой части топонима - еще одного Буя -можно сказать следующее: в Устюжне значение данного термина находит прямое подтверждение в том, что церковь стоит действительно на возвышенном месте. На примере города Устюжна хорошо видно, как христианский Буй взял все-таки верх над языческим Буем. Впрочем, с аналогичными случаями читатели уже знакомились на примере топонимов древней Вологды. Наверное, нечто подобное было и в других северорусских городах?
Один из самых впечатляющих случаев противоборства языческо го и христианского относится к Великому Устюгу. В центральной части этого города есть храм Власия Севастийского. С.В. Максимов в своей знаменитой книге «Нечистая, неведомая и крестная сила» так писал об этом великомученике: «При распределении даров благодати Между святыми угодниками значительная доля её досталась св. Власию. Ему поручено было покровительство и защита всего живого, служащего в помощь и пригодного на потребу человека, еще с тех первоначальных времен, когда на простом созвучии имен (Власий приравнивался языческому Велесу) можно было укрепить веру доверчивых и успокоить подозрения сомневающихся»6. Город Устюг возник из нескольких маленьких сельских русских поселений, жители которых, естественно, занимались и земледелием, и скотоводством. В одной из деревень было создано святилище скотьего бога Велеса (или по другому Волоса). Христианская религия в Устюге обосновалась, видимо, довольно быстро после «крещения Руси», в связи с чем на месте идола Велеса появилась церковь Власия. Позднее это место стало православным центром города и получило наименование Соборного дворища. На нем до сих пор рядом с маленькой церковкой Власия стоят впечатляющие храмы местных святых Иоанна Устюжского и Прокопия Праведного. В.П. Шильниковская в известной книге «Великий Устюг» все время непроизвольно сравнивает «Власия» с «Иоанном» и «Прокопием». Вот какие слова и выражения использует она для характеристики первой церкви: «самая скромная из построек ансамбля -сохранила первоначальные черты - одноглавая», а вот выписки из книги о соборах Иоанна и Прокопия: «величественная пятишатровая форма - великолепный кирпичный портал - многочисленные переделки»7.
Подоплека подобного противостояния храмов на Соборном дворище, не правда ли, сильно похожа на вологодскую из главы «Каменье да Рощенье», в случае с церквами Ильи и Варлаама. Тут есть и принижение роли храма на месте языческого святилища, и всевозможное выпячивание соборов, посвященных местным христианским праведникам.
Кстати говоря, из жития юродивого Прокопия Устюжского известно, что он крайне нетерпимо относился к любым проявлениям «бесовства», сиречь пережиткам язычества в городском быту, но все его проповеди оставались бесплодными - «ожестевшие в грехах устюжане оказались хуже ниневитян: они не только не думали каяться, но еще и смеялись и издевались над проповедником, как над безумным»8. Любимым местом проповедей Прокопий избрал некий Примечательный камень на берегу Сухоны близ Власьевской церкви. А не был ли этот камень языческим идолом Велеса? Известно, Например, что около Пскова еще в XVI веке стояли каменные языческие идолы, а в Ростове Великом, с которым Устюг всегда был тесно связан, каменного, идола Велеса миссионер Авраамий сверг в XI веке и поставил на его место церковь Богоявления. Б. А. Рыбаков сообщает, что «культ Велеса существовал и во Владимире на Клязьме, где был Никольский Волосов монастырь, построенный, по преданию, на месте капища Велеса»9. Интересно, что и устюгская церковь проязыческого Власия в XIX веке была переосвящена, как и в Ростове, в Богоявленскую!
Пророчества и проповеди Прокопия на устюжан подействовали плохо - еще в 1657 году митрополит ростовский и устюжский Иона негодовал по поводу игрищ в его владениях: «Лета 7166 октября в 23 день велено на Устюге на посаде и в Устюжском уезде учинить заказ крепкой - во всякие бесовские игры б не играли, и песней сатанинских не пели б, и мирских людей не соблажняли...»10.
Чрезвычайно интересным в свете всего вышесказанного выглядит ... герб Великого Устюга, на котором «в зеленом поле щита лежащий на берегу Нептун с лавровым венцом на голове и с кувшинами в обеих руках, символизирующий слияние двух рек - Сухоны и Юга». Характерно, что из всех городов Вологодской губернии только у Устюга не было верхней части герба с символом губернской столицы, что давало этому городу особые права за его «исторические» заслуги. По предположению Б.А. Рыбакова, обнаженный человек в гербе Переяславля - символ языческого идола1', почему бы и устюгскому Нептуну не быть отражением, пусть несколько искаженным (на то оно и отражение!), языческого русского бога Велеса? Тем более, что другое название человека с герба - Водолей - ближе к первоначальному мифониму даже фонетически...
Камень же, на котором юродствовал Прокопий, после смерти его был положен на могилу, а потом вмурован в фундамент стены Прокопьевского собора. Можно видеть этот камень, послуживший и язычникам, и христианам, до сих пор на том же месте.
Устюжский «Буй-на-Бую», как должно быть понятно, достаточно условный, символический; топонима такого в городе не было и нет. Но в Заволочье удалось обнаружить еще одно название, похожее на то, что было в Устюжне, правда, - в Архангельской области. Впрочем, учитывая тот факт, что еще в начале нашего столетия волость, о которой пойдет речь, входила в Вельский уезд Вологодской губернии, рассказать об этом стоит.
На реке Устье, протекающей в южной части Архангельской области, есть большое село Бестужево. Рядом с ним возвышается несколько холмов с любопытными названиями - Буево, Радуга и Бабья гора. Склон холма Буево до недавнего времени украшала старинная деревянная церковь, а некогда - целый ансамбль из нескольких храмов.Один автор так описывает это примечательное для нас и нашей книги место: «Общее название всего холма, на котором стоит деревня Шалимово и неподалеку от нее церковь, - Буево, а это слово в северорусских говорах обозначает не только пустырь на возвышенности, но и межу, грань, границу. Рядом с Шалимовой возвышается Бабья гора. Старожилы вспоминают, что раньше по праздникам сюда собирались бабы и девки водить хороводы, петь и плясать. Возможно, этот обычай сохранился с тех давних времен, когда на Бабьей горе находилось языческое капище какого-то женского божества»12. В дополнение к сказанному можно отметить и еще одно значение слова «буево» из вологодских говоров -«кладбище у церкви»13, причем значение это явно вторично, приспособлено к реальностям христианского времени.
В случае с бестужевскими холмами мы, вероятно, имеем дело с прелюбопытным примером соседства мужского языческого святилища Буя - Купалы с женским святилищем Бабы - Мокоши. Явно языческим по происхождению является и название горы Радуга, возможно, на нем было капище всех других, «младших» божеств (см. ниже, в главе «Дедов остров и Бабье озеро» похожую тройку языческих топонимов). Чтобы искоренить этот куст языческих святилищ на реке Устье, основать который могли первые переселенцы в Заволочье - новгородцы-язычники, в XVII веке православными идеологами было буквально «состряпано» житие некоего местного святого Прокопия Устьянского, сильно смахивающее на житие Прокопия Устюжского14. Постепенно новую легенду удалось внедрить в сознание народа, и следы языческой веры в окрестностях села Бестужева сохранились лишь в топонимах.
|
